Форум Восточных Танцев - танец живота - музыка и видео для танцев живота скачать БЕСПЛАТНО

ЖЕМЧУЖИНА НИЛА
В ОКТЯБРЕ 2006 ГОДА ПРОИЗОШЛО УДИВИТЕЛЬНОЕ СОБЫТИЕ: впервые в Москву приехала Дина! Египетская танцовщица номер один провела мастер-классы, выступила в качестве судьи и исполнила сорокаминутную программу под собственный оркестр в рамках мероприятия II International Bellydance Cup, организованного Лигой профессионалов восточного танца. На следующий день после гала-концерта у Дины взяли интервью.
- Дина, прежде всего – спасибо за ваше выступление. Нам очень понравился ваш танец и ваш парфюм, который можно было чувствовать в первых рядах зала. Что это за аромат?
- О, спасибо! Это Nude от Bill Blass. Я много лет использую его, когда выхожу танцевать.
- А что вы шептали, когда выходили на сцену?
- Это Коран.
- Почему вы вбегаете на сцену и выбегаете за кулисы?
- Каждый артист строит свое шоу так, чтобы оно отражало его индивидуальность. Моя личность такая, энергичная. Кроме того, я не хочу чтобы зритель ждал меня слишком долго.
- Правильно ли я поняла, что вы попросили зрителей выбрать композицию Ум Кальсум и они выбрали Intra Omri, которую вы никогда раньше не танцевали?
- Да! Я действительно танцевала эту вещь в первый раз. Это была полная импровизация, но мне понравилось то, что получилось. Для профессиональной танцовщицы не проблема выступать под знакомую музыку без подготовки. Начинающей надо ставить хореографию, много репетировать. Мне – нет.
- Некоторые зрители спрашивали, почему в вашей программе не было барабанного соло.
- Я не люблю исполнять барабаны. В этом нет ничего творческого, в нем не требуется чувства, это одна техника, это слишком просто. Я могу делать шимми час без перерыва. Иностранцы почему-то считают, что самая эффектная часть программы – это соло табла. Для египтян это не так. Для нас главное – музыка, мелодическая линия, чувство. Вообще в оркестре таблу не должно быть слышно слишком сильно, она не главный инструмент, это заблуждение.
- Какие из музыкальных композиций, под которые вы вчера выступали, написаны специально для вас?
- Все! Кроме Intra Omri, конечно. Они все принадлежат мне.
- Надо же! Мне казалось, что некоторые из них традиционные, потому что многие люди используют их для выступлений.
- У них нет такого права. Я могу сказать, чтобы эту музыку не использовали, и они перестанут. Я заплатила за нее немало денег. Но мне все равно. Пусть пляшут.
- Я смотрела шоу из-за кулис и видела, как вы показывали какие-то знаки оркестру за спиной. Можете рассказать об этом?
- Это язык условных знаков между мной и оркестром. Зрители его не видят никогда. Если я хочу, чтобы они играли быстрее, я складываю пальцы одной руки в щепотку и кручу кистью за спиной. Если мы заканчиваем, я делаю этот знак двумя руками. Я могу показать все, что нужно.
- Вы судили конкурс. Какие основные ошибки делают русские танцовщицы?
- Я судила конкурс любителей. У них очень ограниченный лексикон движений. Все танцуют одинаково, не стараются создать индивидуальный стиль. А я хочу видеть в танце личность. Потом, они не правильно работают со сценой. Держатся слишком далеко от края сцены, боятся подойти к публике. Стоят в правой точке сцены, потом перебегают в левую, танцуют там. Середина остается не занятой, а ведь это главное место для танцовщицы. Макияж русских мне не понравился. Его слишком много. Они портят свои прекрасные молодые лица. К тому же, стразы, блестки, накладные ресницы – все это не для беллиданса, это для шоу. Восточный танец должен выглядеть естественно. Я использую только тональный крем и карандаш, чтобы выделить контур глаз – черный, зеленый, синий. Этого достаточно, чтобы зритель увидел мимику.
- А как вам понравилась аудитория? Ведь она совсем не такая как арабская: не подпевает песням, не приплясывает на месте…
- О нет, это была прекрасная публика! Танцовщицы в зрительном зале во всем мире ведут себя одинаково. Они внимательно смотрят, видят каждый нюанс, учатся. А когда я заканчиваю, они бурно аплодируют. Обожаю танцевать для них, мне нравится давать им лучшее, что у меня есть. Я попросила дать обычный белый свет, чтобы зрители могли видеть подробно все мои движения и шаги. Кстати, я всегда так танцую, мне нравится белый и розовый свет. Желтый, голубой, красный свет не подходят для беллиданса, это для шоу.
- Новые движения вы заимствуете из других видов танца или придумываете сами?
- Сама.
- Вы продолжаете учиться у кого-нибудь?
- Я прошу Ракию об уроках, а она отказывается.
- Вы преподаете в Каире? У вас есть школа или вы даете частные уроки?
- Я даю частные уроки.
- Но, ведь научившись у Дины, они могут стать звездами, как Дина!
- Может быть. Пусть попробуют!
- Вообще, в чем разница между звездой и хорошей танцовщицей? Может ли русская танцовщица стать звездой в Каире?
- Когда иностранка приезжает в Каир, она может работать два-три года, максимум пять, а потом надо уезжать домой. Звездой она никогда не станет. Если я выучу русский язык, я могу блистать своим умением в Каире, среди арабов, но в России любой сразу услышит акцент. Египтянка есть египтянка. Бывают яркие иностранки в Каире. Была Кейти, армянка, очень хорошая. Сурайя прекрасно танцует. Нур много работает, у нее хороший оркестр. Катя Эшта отличная танцовщица. Они мои друзья, но они не звезды, я вам правду говорю! Звезда должна не только танцевать. Надо давать интервью, вращаться в обществе. Однако, даже хороших танцевальных навыков и египетского происхождения не достаточно. Надо иметь харизму – это дает Бог, это наработать нельзя. Нагуа Фуад, Самия Гамаль, Тахия Кариока – это звезды. Фифи Абду, Люси, Дина – это звезды. Вчера, когда я закончила танцевать, ко мне подошла девочка - вся в слезах от восторга. В каждом городе, где я выступаю, бывает такой эпизод. Есть такие люди, влюбленные в танец, и я одна из них. Когда я бываю в Париже, я каждый раз хожу в кабаре Lido. Там есть танцовщица… Не знаю ее имени, она уже очень в возрасте, но она потрясающе харизматична! Когда я смотрю ее выступления, я плачу.
- А от кого-нибудь из восточных танцовщиц?
- Никогда!
- Можете ли вы определить, что такое египетский беллиданс?
- Классика это все, что не является новым. Все старое. Музыка меняется, мир меняется, надо меняться и артистам. Раньше музыка была такой (выстукивает пальцами на столе медленный ритм). Если я так буду танцевать перед людьми в Каире, то они уснут сразу! Надо менять костюмы. Раньше они были слишком тяжелыми. Я читаю модные журналы, смотрю последние показы, чтобы знать, какие аксессуары и цвета актуальны. Ведь между модой и искусством очень тесная связь. Артисту нужно оставаться собой, но в тоже время быть и на пике моды. Если на подиумах фиолетовый сейчас, то почему я буду носить черный? Я тоже буду в фиолетовом.
Я сама делаю дизайн своих костюмов. Мне не нравится обильная вышивка; я стала танцевать в более легких костюмах, и теперь другие танцовщицы носят такие же. Черный костюм, в котором я выступала в Москве, сделан на основе идеи мужского смокинга, поэтому сзади есть имитация кармана, а на лифе – отложной воротник. В красном костюме есть имитация подвязки для чулка… По-моему, это интересно.
- Сколько у вас костюмов? Как часто вы меняете коллекцию?
- Я меняю костюмы каждый месяц – делаю четыре новых. А дома у меня их тысячи!
- Что вы с ними делаете? Вы их потом продаете? Или собираете музей?
- Нет, просто храню… Я их люблю. Я не думаю слишком много о будущем.
- Костюмы вы меняете каждый месяц. А танцевальную программу?
- Я делаю новое шоу раз в сезон – каждые полгода. Но есть вещи, которые не меняются – вся публика любит El Leila Helwa, и я ее не могу убрать из программы.
- Когда я бываю в Египте я заговариваю с людьми, не имеющими отношения к беллидансу, я всегда спрашиваю их мнение о танцовщицах. Обычно говорят, что Дина – это звезда номер один, но в ее танцах слишком много секса. Что вы скажете?
- О, это воля Бога. Я не делаю этого намеренно. Просто такое у меня тело, такие движения. Если вы смотрите на меня и ищите искусства, вы увидите искусство. А если вы смотрите на меня и ищите секса, вы увидите секс. Я тоже могу рассматривать ваш журнал как эротический, но разве вы имеете это в виду, когда его делаете? Вот и я не подразумеваю возбуждение зрителя.
- Как сочетаются ислам и беллиданс? Многие религиозные люди не одобрят того, что вы делаете.
- Ну и что? Проблем у меня никогда не было. У нас свободная страна, все могут делать что хотят. Вы же были в Каире. Можно пить алкоголь, хотя это против правил ислама… Потому что жизнь идет вперед. С религией или без. Я мусульманка. Я верю в Бога и люблю искусство. Однако религия и искусство – разные вещи. Не надо их смешивать. Христиане что, терпимо относятся к танцу живота? Нет. Иудеи? Нет! Ни одна религия не любит, чтобы женщина выступала на сцене в одном лифчике. Таковы правила. Моя старшая сестра – строгая мусульманка, она теперь носит хиджаб. Я уважаю ее выбор. А она обожает, как я танцую, хотя теперь не может ходить на мои шоу.
- В прессе обсуждали, что вы совершали Хадж…
- Да, это очень здорово. Это как сходить к врачу и очиститься от всего лишнего. Очень приятный опыт и отдых. В нашей религии это нужно сделать один раз в жизни. А что пресса обсуждает – это нормально. Все, что делает Дина, обсуждает пресса.
- Как вы относитесь к мужскому беллидансу? Танцуют ли мужчины в Каире?
- Нет! Фольклорные мужские танцы прекрасны, и когда мужчина преподает беллиданс – это тоже хорошо. Но выступать… Нет, это стиль для женщин. Если ко мне придет мужчина и попросит уроков – я не буду его учить. Это не правильно для мужчины, танцевать беллиданс. Впрочем, геям можно.
- Чем вы занимаетесь кроме танцев?
- Я играю в кино. Мой новый фильм выйдет сразу после Рамадана в кинотеатрах Каира. Он называется Alaya Altarb Be Altalata. Кроме роли у меня там четыре танцевальных сцены. Это современные танцы на основе фольклора, стиль шааби. Еще занимаюсь модой, у меня два магазина одежды в Каире – Babe и Say.Я привожу для них красивые вещи из всех стран, где бываю. В Москве я купила две шубы. Я стараюсь не нагружать себя организационными проблемами. У меня есть маэстро, который занимается моим оркестром из тридцати пяти человек, есть менеджер, который занимается моими финансами и контрактами. Я и Лене Рамазановой говорю: если ты устраиваешь мероприятие, у тебя должно быть много помощников. Одни должны заниматься расписанием фестиваля, другие работать с компьютерами и так далее. Мы – танцовщицы. Нам нужно время и силы на творчество. Что ещё я делаю кроме танцев? Хожу в спортзал три раза в неделю.
-Спорт хорошо сочетается с танцами? Какие именно упражнения вы делаете?
-Это обязательное дополнение к танцам. Я занимаюсь всем понемногу – бокс, аэробика, беговая дорожка, тренажёрный зал. Стараюсь много спать, около 10 часов в сутки, и как можно меньше есть. В те дни, когда я танцую, я не ем до выступления. Я ем только после работы. Но поскольку я заканчиваю в пять утра, это получается завтрак.
- Как вы относитесь к пластической хирургии?
- Слава Богу, я вся натуральная. Можете всем рассказать, без проблем. Я считаю, что силиконовая грудь, например, выглядит ненатурально. Она не движется при тряске. Я вообще боюсь хирургии. Была жуткая история с одной актрисой, Суад Наср, которая решила сделать липосакцию, и что-то пошло не так во время операции: она уже два года в коме. Мне бы такого очень не хотелось. Я боюсь потерять форму и поэтому постоянно тренируюсь. Танец должен быть прекрасным во всех отношениях. Когда начинаешь плохо выглядеть – не надо выходить к зрителю. Надо искать другое занятие. Но чтобы оценить себя, нужно обратиться к настоящему другу, который к тебе хорошо относится, но видит тебя трезво со сторон.
-А почему бы не оценить себя самой по видео?
-Я не храню своих фотографий и видеозаписей. Я не люблю смотреть на себя. Мне нравится то, что я делаю, но мне слишком хорошо видны ошибки, и они меня расстраивают. Я перфекционистка, но при этом в мире нет ничего совершенного. Это приводит меня в ярость. Я стараюсь делать все идеально, но не могу. Никто не совершенен. Даже я.
- Где еще, кроме Каира вы выступаете? Что это за мероприятия?
- Весь Египет, Тунис, Марокко, Ливан, Кувейт, Иордан. Англия, Франция, Испания, Италия, Германия, Бразилия, Финляндия, США… Я не могу даже перечислить все страны. Арабы живут по всему миру и они меня приглашают на свадьбы, частные вечеринки. Бывают выступления для танцевальных сообществ и шоу с продажей билетов. Я все время в пути.
- А для себя вы путешествуете, ездите отдыхать?
- Когда? У меня нет свободного времени, отпуска или праздников. Когда люди нежатся на пляже, я остаюсь в городе, чтобы работать. На Новый Год, на Рождество все веселятся, а я работаю. Рамадан должен бы быть свободным месяцем для танцовщицы, но у меня столько хлопот с магазинами одежды. Поверите ли, за последние два года у меня не было и двух выходных подряд. Мой календарь расписан на два месяца вперед полностью. Это большой стресс. Мне необходим отпуск.
- Можете ли вы сказать, что вы счастливы в жизни?
- Да, у меня прекрасный сын Али, который делает меня очень счастливой .
- Вы сейчас замужем?
- Нет, но, возможно, еще буду. Пожелайте мне удачи! Мне не нужен большой ребенок, а таких мужчин очень много. У меня уже есть Али. Настоящие арабские мачо прекрасны, но очень властны и любят, чтобы женщина им подчинялась и смотрела снизу вверх. Такого мне тоже не нужно. Мне уже не девятнадцать, я стала слишком сильной. Если мужчина будет эстрадной звездой, как и я, то в доме будет творческая конкуренция. Это ужасно. Мне нужен человек, с которым мы сможем быть на равных, принимать решения совместно. Разные работы, одинаковые характеры – вот, кажется, рецепт для меня.
- Я слышала, что у вас есть научная степень?
- У меня степень магистра философии. Дипломную работу на степень бакалавра я писала о наркотиках, об их влиянии на общество и экономику, потому что в Египте это большая проблема. Пресса тогда раскричалась, узнав, что я выбрала эту тему, начались слухи, что я принимаю наркотики. Нет! Если бы я принимала наркотики, я бы не занималась учебой. Мне было бы хорошо и без всякого диплома. На степень магистра я защищала диссертацию по теме «Философия древнеримского театра». У меня также есть диплом по детской психологии, я получила его в Америке, в университете UCLA. Также в Санта-Монике, родился мой сын.
- То есть он американский гражданин? Вы это сделали намеренно?
- Нет, не намеренно. Дело в том, что я во время беременности танцевала и играла в театре. Я чувствовала себя очень хорошо. Но когда я была на пятом месяце, мой живот травмировали при перемене декораций. Я отправилась в больницу, и мне сказали, что для того, чтобы в подробностях рассмотреть, не случилось ли что-нибудь с ребенком, нужна аппаратура, которой в Каире нет. Так я оказалась в Калифорнии. Там я оставалась до родов, и была очень счастлива. Кроме того, я не хотела, чтобы меня видели соотечественники с таким огромным животом. Я не умею бездельничать, поэтому с 9 до 12 утра я занималась английским на курсах Berlitz, потом шла на урок йоги, потом направлялась в UCLA заниматься своей научной работой, потом посещала курсы Lamaze для беременных. В свободное время пересмотрела массу фильмов. Роды у меня длились пять минут, клянусь Богом. Я потужилась три раза, и мой сын появился на свет. Я практически не чувствовала боли. Потому что была занята: смотрела в зеркало, чтобы видеть рождение сына в деталях. Вся больница сбежалась на меня смотреть. Они спрашивали: «Кто вы? Как вы готовились к этому?»
- Когда вы начали танцевать снова после родов? Помогло ли это вам восстановиться?
- Через сорок дней. По началу мой живот болтался как тряпочка, и это было ужасно! Я взялась за себя: танцевала, тренировалась в зале и соблюдала диету. Через месяц все было в порядке.
- Сколько лет сейчас вашему сыну? Он унаследовал способности от мамы?
- Семь. Он любит танцевать, но он еще слишком мал, чтобы заниматься серьезно. Но он попросил меня научить его «мужским» танцам – типа диско, брейка, хип-хопа, чтобы показывать себя перед девочками: «Мама, научи меня танцевать круто!» Я ему показала несколько «крутых» движений. Все должны уметь танцевать! Как можно жить без танца? Я не могу себе представить. Без танца нет счастья.